|
Приказ этот появился не вдруг, он вызревал; в конце концов, оказался ответом на ход войны. А ход войны в тот момент катился к трагедии. Вот начало приказа – "Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань… Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором. Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток... "
И дальше – "После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик.
Мы потеряли более 70 миллионов населения, более миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину… Из этого следует, что пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв."
Приказ №227 сыграл свою историческую роль в самый критический момент Сталинградской битвы, и эта роль была безусловно положительной. При внимательном прочтении текста выясняется, что ни о каких репрессиях по отношению к членам семей попавших в плен красноармейцев тут нет ни слова, в приказе говорилось совсем о другом: о приостановлении всеми доступными и приемлемыми с точки зрения военного времени методами панического отступления Красной Армии. "Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять Родину".
Фронтовому и армейскому командованию предложено сформировать специальные подразделения, способные воспрепятствовать паническому отступлению. И что самое любопытное, в качестве примера приведен опыт противника – гитлеровских захватчиков. Немцы после зимних отступлений 1941-1942 годов сформировали около сотни штрафных рот, куда направляли "провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости" солдат и офицеров. Их ставили на самые опасные участки фронта с приказом "искупить кровью свои грехи".
Кроме того, для пресечения отступления своих войск гитлеровцы сформировали "специальные отряды заграждения", которые выставляли позади неустойчивых дивизий с приказом открывать огонь по паникерам, самовольно оставлявшим свои позиции. "Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой", – сделан составителями приказа авторитетный вывод. После чего задан вопрос: "Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?" И тут же, не дожидаясь ответа из действующей армии, сформулирован однозначный, не требующий никаких обсуждений вывод от имени подписавшего приказ наркома обороны И.В.Сталина: "Думаю, что следует".
В приказной части документа Главное командование РККА в категорической форме требовало "ликвидировать отступательские настроения". С этой целью предложено сформировать в пределах фронта от одного до трех штрафных батальонов численностью 800 человек каждый. Аналогичные дисциплинарные подразделения, только меньшей численности – штрафные роты, организовывали в составе армий.
Комплектовать их требовалось бойцами, "провинившимися в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости". Выдвигать штрафбаты и штрафроты приказом предписано на самые трудные участки фронта – туда, где у штрафников появлялось больше возможностей “кровью искупить свои преступления” перед Родиной.
А теперь несколько слов о заградотрядах. Их формирование также определено приказом № 227. В пределах армий их должно было быть от 3 до 5, численностью до 200 человек каждый. Размещаться они должны на боевых позициях в тылу "неустойчивых" дивизий, и в случае паники и беспорядочного отхода частей расстреливать на месте паникеров и трусов. Эти жесткие меры, подчеркнуто в приказе, должны были помочь "честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной".
Далее события развивались следующим образом. Через два месяца, 28 сентября, в Наркомате обороны был издан еще один приказ – за № 298, с объявлением положений и штатов штрафных батальонов, рот и заградительных отрядов действующей армии. Подписан он был уже не Сталиным, а заместителем наркома обороны армейским комиссаром 1-го ранга Е.А. Щаденко, бывшим конармейцем.
Согласно положению штрафбаты находились в ведении и полном распоряжении военных советов армий. Командирами и комиссарами штрафбатов назначали лиц комсостава "из числа волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников". Их наделяли значительными полномочиями: комбат и военком пользовались правами соответственно командира и военного комиссара дивизии. Срок службы им засчитывали не месяц за три, как всем бойцам на фронте, а один месяц за шесть. Соответственно и сроки выслуги в офицерских званиях сокращались вдвое.
Что касается самих штрафников, то если им удавалось выжить, они за боевые отличия могли быть освобождены от наказания досрочно. А за "особо выдающиеся" подвиги даже представлены к государственным наградам. Кроме того, у штрафника было право искупить свою вину кровью. Если ему удавалось после атаки остаться в живых, но получить ранение, хотя бы легкое, то его автоматически освобождали от наказания. Ему возвращали прежнее звание, должность, награды, и он становился полноправным воином РККА. Но многим ли удавалось остаться в живых после той мясорубки, в которую, как в пекло, бросали штрафников? Приказ у них был один – любой ценой взять населенный пункт, господствующую высоту либо прорвать вражескую оборону. Не выполнить его штрафники не имели права... Крайне редко в штрафные роты попадали осужденные из мест лишения свободы.
В то же время семьи погибших штрафников в социальном плане ничем не отличались от семей павших в бою обычных фронтовиков. Им также назначали пенсии на общих основаниях по последней должности, занимаемой их кормильцем перед отправлением в штрафбат.
Согласно архивным отчетно-статистическим документам через штрафные батальоны и штрафные роты с момента их создания в 1942 г. до расформирования в 1945 г. прошли 427910 штрафников, или 1,24 процента от суммарной численности Красной Армии за весь период войны (34496700 человек).
Но вернемся к заградотрядам. Сразу же по получении приказа "Ни шагу назад!" командующие фронтов издавали собственные приказы о формировании этих подразделений. Даже не дожидаясь утвержденных свыше штатов и положений. Заградотряды, основное назначение которых – пресекать силой оружия стихийное отступление войск, никакого отношения ни к оперативным органам, ни тем более к войскам НКВД не имели. Они являлись штатными подразделениями самой Красной Армии.
В соответствии с приказом НКО №227 по состоянию на 15 октября 1942 года было сформировано 193 армейских заградительных отряда, в том числе 16 на Сталинградском фронте и 25 на Донском. При этом с 1 августа по 15 октября 1942 года заградотрядами были задержаны 140 755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта. Из числа задержанных арестованы 3 980 человек, расстреляны 1 189 человек, направлены в штрафные роты 2 776 человек, штрафные батальоны 185 человек, возвращены в свои части и на пересыльные пункты 131 094 человека.
Итак, заградительные отряды задерживали дезертиров и подозрительный элемент в тылу фронта, останавливали отступающие войска. В критической ситуации они нередко сами вступали в бой с немцами, а когда военная обстановка изменилась в нашу пользу, стали выполнять функции комендантских рот. Выполняя свои прямые задачи, заградотряд мог открыть огонь над головами бегущих подразделений или расстрелять трусов и паникёров перед строем – но непременно в индивидуальном порядке.
С самого начала приказ 227 был воспринят на фронте как приказ не только еще выше поднять требовательность, исполнительность, но и усилить в первую очередь всю воспитательную работу с личным составом, беспощадно бороться с расхлябанностью и неисполнительностью, безответственностью и недисциплинированностью. По единодушному мнению всех активных фронтовиков от солдата до маршала этот приказ стал тем психологическим рубежом обороны, который остановил отступление Красной Армии на Сталинградском оборонительном рубеже и в предгорьях Кавказа, где решалась судьба нашей Родины.
Вот воспоминания Мансура Гизатуловича Абдулина – фронтовика-добровольца:
— Мансур Гизатулович, расскажите, как в окопах приняли знаменитый приказ № 227?
– Это был суровый приказ. Он появился, когда отступление докатилось до Волги. И был он сильным отрезвляющим средством – «Ни шагу назад!». Приказ остановил людей. Появилась уверенность в соседях справа и слева – не отступят. Хотя и непросто было сознавать: сзади тебя – заградительный отряд...
|
Категории
Новые статьи